В борьбе за спасение рубля власти могут отказаться от конвертируемости национальной валюты. Сейчас не до строительства финансовых центров
На прошлой неделе председатель ЦБ Нигерии Чуквума Солудо выступил с крайне неприятным для национальной гордости россиян заявлением: «Мы не хотим повторять российский опыт траты золотовалютных резервов на поддержание валютного курса». Ему легко говорить: президент Нигерии, которая, как и Россия, пострадала от падения цен на нефть, не требует поддерживать конвертируемость национальной валюты. А вот у нас в последние годы мало какое выступление первых лиц государства, особенно за границей, обходилось без упоминания главных экономических фетишей современной России — третьи в мире золотовалютные резервы (ЗВР) и полностью конвертируемый рубль. Сейчас оказывается, что один из этих фетишей вовсе не так велик, как казалось, а второй и вовсе стал обузой. Российские ЗВР пугающе быстро исчезают из-за попыток удержать курс рубля. А конвертируемость лишь мешает спасать национальную валюту. Сейчас вопрос стоит так: либо международные резервы страны, либо конвертируемость рубля. То, что выбор еще не сделан, свидетельствует лишь, что власти плохо понимают масштаб кризиса.
НИ ШАГУ НАЗАД
Сейчас две самые тяжелые гири, тянущие рубль вниз, — резкое ухудшение торгового баланса и еще более резкий отток капитала из страны. Власти первым делом бросились в битву за торговый баланс, тем более что это в интересах экспортеров. Поэтому и девальвировали рубль. Но размышлять, правильно ли было опускать рубль именно так, уже поздно. У нас есть определенный курс и определенные резервы — нужно понять, что с этим делать. Что правильнее — ослаблять нашу валюту дальше или держаться нынешнего уровня? Чиновники не дают ясного ответа, утверждая лишь, что в ближайшие месяцы рубль останется в установленном коридоре. Их можно понять: они не знают, что будет дальше с ценами на нефть, а кроме того, оставляют себе возможность для дальнейшей девальвации и введения «инфляционного налога», который позволяет заткнуть бреши в бюджете. Аналитики более конкретны. Например, в Центре экономических исследований МФПА (ЦЭИ) считают, что курс можно еще чуть-чуть опустить — до уровня 41 руб./$. В этом случае благотворный эффект для торгового баланса будет максимальным, а если ослаблять рубль дальше, проблем будет больше, чем пользы. Руководитель отдела экономического анализа
МДМ-банка Николай Кащеев еще более категоричен. «Цена дальнейшей девальвации будет чудовищной, — говорит он. — Вы слышали, что в Москве уже ждут перебоев с лекарствами, которые у нас сплошь заграничные? Так вот, это только начало, если разрешить дальнейшее ослабление рубля», — пугает Кащеев. Мы действительно очень плотно подсели на импорт в последние годы. Резкое обесценение рубля приведет к тому, что часть заграничных товаров исчезнет с прилавков, а часть резко подорожает, разогнав инфляцию до опасного уровня. Все это неприятно само по себе и чревато еще более неприятными социальными последствиями. Кроме того, сильное изменение курса приведет к полной переоценке России как заемщика и объекта для инвестиций. Например, в Standard & Poor's подсчитали, что ВВП России в 2009 г. в долларовом исчислении окажется на 20% меньше, чем в 2008 г. Если изменять курс еще сильнее, то и падение долларового ВВП будет более резким. Отсюда — совсем иное соотношение внешнего долга и ВВП, совсем другие кредитные рейтинги и показатели инвестиционной привлекательности. Получается, стоит воздержаться от дальнейшего обесценения рубля. Но хватит ли сил удержать курс?
В этом году России придется существовать в недружелюбной внешней среде. «Внешние факторы будут подталкивать российские власти к дальнейшему ослаблению рубля», — уверен аналитик Оливер Уикс из
Morgan Stanley. По его расчетам, нынешний курс (41 руб. за бивалютную корзину) несколько завышен даже при текущих ценах на нефть. В Morgan Stanley равновесным курсом при цене $35 за баррель Urals считают 46,6 к корзине. То есть ЦБ будет ощущать значительное давление, даже если цены на нефть не пойдут вниз, а на это, по прогнозу Morgan Stanley, рассчитывать не приходится. «В I квартале ЦБ сможет удержать курс на нынешнем уровне, но во II велика вероятность снижения стоимости Urals до $25 за баррель», — считает Уикс. В этом случае ЦБ придется опустить курс рубля к бивалютной корзине на четверть — до уровня 51,1. При этом, если основные торговые партнеры России продолжат девальвацию своих валют, возникнет дополнительное давление на рубль. Если правительство примет решение удерживать курс, то это приведет к большому дефициту платежного баланса, а значит, на его компенсацию придется тратить резервы. Нашим властям к этому не привыкать, но уже в ближайшем будущем они просто не смогут позволить себе быть такими щедрыми.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД
http://www.smoney.ru/img/issue/2009/...ic01_small.gif
51,1 — таким, по оценкам Morgan Stanley, будет курс рубля к корзине валют при $25 за 1 барр.
$364 млрд безопасный уровень российских ЗВР на начало 2009 г.
Проблема не только в том, что резервы России уже изрядно похудели из-за плавной девальвации. На данный момент они меньше чем наполовину состоят из средств, доступных ЦБ, а большая часть — средства Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, которые формально нельзя использовать для поддержания рубля. Резервы, имеющиеся непосредственно в распоряжении ЦБ, далеко не третьи в мире. Они меньше не только резервов Китая и Японии, но также ЗВР Тайваня, Индии, Кореи и вот-вот уступят шестое место в общемировом зачете резервам Бразилии. Оптимальная величина резервов, при которой можно справиться почти со всеми валютными рисками, должна покрывать денежную базу, квартальный объем импорта и краткосрочный внешний долг. На начало 2009 г., таким образом, безопасный уровень резервов российского ЦБ составлял $364 млрд. А доступных для поддержания рубля средств ЦБ тогда было лишь $213 млрд. За оставшиеся деньги отвечает Минфин. Это не так плохо, учитывая, что для использования своих средств внутри страны Минфин должен будет продать ЦБ имеющуюся у него валюту и купить рубли. Первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев на минувшей неделе подсчитал, что благодаря этому резервы собственно ЦБ пополнятся на $90 млрд в 2009 г. Но даже этот уровень критерию достаточности не удовлетворяет. А кроме того, потраченные деньги Минфина снова вернутся на валютный рынок. «Большая часть расходов из Резервного фонда будет использована на поддержку предприятий, — считает директор ЦЭИ Сергей Моисеев. — А предприятия купят на эти деньги валюту для выплаты долгов и прочих целей». Таким образом, увеличится спрос на валюту и прирост резервов на $90 млрд будет отчасти «съеден». Получается, что курс поддерживать надо, а денег для этого нет. Дальнейшая трата резервов будет просто опасной. У правительства, по сути, уже нет возможности весь год держать курс за счет резервов — если, конечно, не повезет с ценами на нефть. Значит, если будет решено не «сдавать» рубль, остается один путь — бороться с оттоком капитала. Делать это можно двумя основными способами: ограничивать либо валютные операции, либо вообще все операции — путем сокращения свободных денег в экономике. Сейчас ЦБ фактически идет по второму пути.
В прошлом году было решено бороться с нехваткой ликвидности в экономике. Для этого ЦБ стал вбрасывать большие объемы средств через механизм РЕПО, а позже и вовсе ввел новый инструмент — беззалоговые кредиты, быстро ставшие главным источником ликвидности. Банкиры были очень благодарны монетарным властям. Они исправно брали деньги у ЦБ и столь же исправно переводили их в валюту, выкачивая таким образом российские резервы. Неудивительно, что ЦБ это надоело. Удивительно, что так поздно — когда девальвация вроде бы завершена, а темпы вывода денег несколько сократились. Как бы то ни было, сейчас ЦБ ограничивает объемы РЕПО 100-150 млрд руб. в день против 500-600 млрд еще месяц назад. Объем беззалоговых кредитов также пошел на убыль благодаря росту ставки по ним с 10 до 18%. Более того, ЦБ уже обещал, что раздача денег в виде беззалоговых кредитов будет сокращаться. В общем, Банк России, чтобы обуздать тягу банков к валюте, просто закрыл им доступ к ликвидности. Причем именно тогда, когда появились робкие признаки роста кредитования. «Под конец января кредитный рынок ожил, объемы кредитования стали увеличиваться, — говорит Олег Солнцев из Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. — Скорее всего, из-за того, что банки поверили в обозначенный валютный коридор и получили какое-то представление о курсовой политике». Теперь из-за высыхания ликвидности кредитный рынок снова может впасть в кому. Активность банков по покупке валюты, конечно, сократится. А вот вся остальная активность просто умрет. «Зависимость между увеличением ликвидности и экономическим ростом велика, — говорит эксперт Центра развития Оксана Осипова. — Чтобы не душить экономический рост, рост ликвидности при нынешней инфляции должен быть на уровне 20% в год или чуть больше». В январе, по оценке Центра развития, ЦБ создавал достаточно ликвидности, но сейчас он перекрывает кислород. Если ликвидность по итогам года вообще не увеличится (что и произойдет при нынешней политике ЦБ), то, по расчетам Центра развития, это приведет к дополнительному спаду ВВП на 2,5%. Последний прогноз Минэкономразвития предполагает снижение российского ВВП на 2,2% по итогам года. Если власти не предоставят экономике достаточно ликвидности, спад может достичь примерно 4,7% — близко к показателю 1998 г. (5,3%). Получается, ЦБ применил слишком мощное средство. Это все равно что ловить бандитов с применением ядерного оружия: бандиты погибнут, но вместе с ними и множество невинных людей. Есть надежда, что власти не готовы ввергнуть всю экономику в ступор и не оставят банки совсем без денег. Значит, остается контроль над валютными операциями.
ЛИБЕРАЛИЗМА СЛИШКОМ МНОГО
«Мы в свое время полностью избавились от ограничений на движение капитала, что привело к рекордному притоку денег в экономику, — говорит Сергей Моисеев. — Но как только положение ухудшилось, мы столкнулись с ситуацией, когда утекает даже больше, чем когда-то притекло». В последнем квартале прошлого года деньги просто хлынули из России. Около $130 млрд за три месяца! В этом году отток может быть и больше, если, конечно, с ним не бороться. Но в стране с полностью свободным движением капитала это почти невыполнимая задача. «С конвертируемостью, конечно, поторопились, — уверен главный экономист
Deutsche Bank по России Ярослав Лисоволик. — Развивающимся странам лучше не форсировать полную отмену ограничений по движению капитала». В пример он приводит ЮАР и Чили, которые считаются образцами либерализма, но при этом очень медленно и осторожно убирали ограничения на валютные операции, что только помогло стабильности их экономик. Известный «чилийский налог» на приток капитала внутрь страны — во избежание чрезмерного перегрева рынков — действовал и в России, но был отменен в 2006 г., как и остальные ограничения на операции с капиталом. В кризисных условиях ситуация, когда кто угодно теоретически может продавать и покупать сколько угодно валюты и вывозить капитал за рубеж, ставит монетарные власти в очень сложное положение, особенно если экономика страны неустойчива. Монархии Персидского залива и Иран не меньше, чем Россия, пострадали от падения цен на нефть. Но там сохранен контроль над валютными операциями, а потому глубина девальвации валют исчисляется процентами, а не десятками процентов, как у нас. И резервы тают не так быстро.
Помимо «чилийского налога» в России действовали другие ограничения вроде резервирования по валютным операциям, контроля за притоком ссуд и займов, портфельных инвестиций. Сразу после кризиса 1998 г. в ходу были даже такие безумно далекие от рыночных меры, как требование к банкам вообще не наращивать имеющийся у них объем валюты. Можно торговать валютой, но сколько ее было на счету банка в начале дня, столько же должно было быть в конце. С помощью этой меры глава ЦБ Виктор Геращенко смог остановить падение рубля без траты резервов, которых тогда практически и не было. Стоит ли возрождать подобные меры сейчас? «Если уж мы отменили ограничения, то вводить их сейчас заново будет сложно технически и крайне неприятно для инвестиционной привлекательности», — говорит Лисоволик. Впрочем, сейчас у России все равно нет никакой инвестиционной привлекательности. Идеи рубля как резервной валюты и международного финансового центра тоже умерли, хотя чиновники и не хотят это признавать. Терять особо нечего. Но если отказываться от конвертации рубля, то в довольно жестком виде. «Единственное, что в нынешних условиях сработает, — введение ограничений на изменение валютной позиции банками и на покупку валюты предприятиями, чтобы валюту могли покупать только при имеющемся контракте на поставку импортных товаров, — говорит Олег Солнцев. — Другие меры быстро обойдут». Дело за политическим решением.
Когда-то президент Владимир Путин лично поставил цель: сделать рубль полностью конвертируемым. Психологически сложно отказываться от этого достижения. Впрочем, в прошлый четверг спикер Совета Федерации Сергей Миронов заявил, что для удержания денег внутри страны необходимо ввести налог на всех юрлиц в размере 20% от суммы выводимой за рубеж валюты. Миронов и раньше выступал с необычными предложениями, которые никто и не думал воплощать в жизнь. Но за введение валютных ограничений на минувшей неделе высказался и глава
РЖД Владимир Якунин — лоббист, пожалуй, посильнее Миронова. Кризис утихать не собирается. Поэтому, скорее всего, сторонников «закрепощения» рубля будет все больше.
Александр Кияткин
http://www.smoney.ru/i/SM_text.gif 6 (144) 24 февраля 2009