вот это понравилось


Почти все мои сестры и братья живут в Уфе.
Кто-то хорошо, кто-то плохо.
Но всегда, на родственнических посиделках, в один голос, положив, замутненный очередной рюмкой, взгляд на мои лохматые и седые брови, а руку дружелюбно на плечо, начинают:
- Вот йа, братан, был бы никем в моем селе Урбанбишкармак/Ньювасилевск Тьмутараканского района Республики. Но я поехал в Столицу. И сейчас йа - ЧЕЛОВЕГ! Аз есмь лив ин Юфа!

Когда, после подобного тридцатого заявления Оратора, который гордо встал со скамейки посиделок, сделал суровый взгляд в даль, в сотый раз взмахнул свою челку, а родственники перестают на это реагировать в очередной раз, не падая уже ниц, потому что заебал, а завтра сенокос, уфимскый новоуспешнец начинает "бить кулаком по бревнам хаты", которые и удары истинных дядь-теть, которые сено косили, воду носили, выдерживают сполна, начинается "столичного спать нужно уложить".

Лет 10 назад гулял на свадьбе двоюродной сестры.
Был со стороны жениха "большой сын", который потом поехал работать в Госдуму РФ тех времен. Сейчас не помню как зовут. Да конечно же помню!)
Избил свою девушку, пытался выброситься из окна, порезал свои руки об стекло балкона гостевой квартиры, которые бил в экстазе.
В трусах и в крови приперся к двоюродной сестре, под нашем конвоем из двух почтитрезвых, когда, теоретически, они должны были считать подаренные на свадьбе деньги. (Смешно в ночь свадьбы, именно от жены, ожидать оргазма от брачной ночи.)

Сестра, двоюродный брат (я), поливали порезы в ванне водкой и сушили бумажными салфетками. Жених, кто был когда-то женихом, тот и поймет, крепко спал.

Очень много раз слышу: "Сынок, ты же не глупый. Переезжай в Уфу. Квартиру мы тебе сделаем. Все твои уже там."

Да ну!

Листовский Иван Степанович
ИЗ НЕДАВНЕЙ СТАРИНЫ

В недавнее, сравнительно время, столетие назад [в 1780-х гг.], когда блеск и пышность двора поражали современников, в глуши, вдали от трона, жизнь шла совсем особым порядком, как будто в другом царстве, за тридевятью землями, за морем-океаном…Не лучше жилось и в Оренбургской, ныне Уфимской губернии. Разбои были столь обыкновенным явлением, что немало требовалось отваги, чтоб съездить из уездного города в губернский. Служились молебны, семья ревмя ревела, провожая родителя как на войну. На ночь окна в помещичьих домах запирались крепкими ставными с железными болтами, в дверях сеней вырезывались круглые отверстия, через которые помещики и прислуга могли стрелять в непрошенного гостя. Ружья всегда были наготове. Раз мой дед Левшин, чуть не убил исправника, ради шутки помедлившего объяснить, кто стучит в дверь.

…Город Уфа в начале этого столетия был очень маленький, улицы узкие, расположены по кряжам между оврагами. Где теперь одна Казанская улица [ныне Окт. революции], тогда были две – Казанская и Репная, так что по середине нынешней Казанской улицы были еще дома. Каменных построек не было ни одной. Жители были бедные, торговля ничтожная, население в окружности редкое. Обыватели, благодаря обилию пастбищ, держали коров, лошадей, но навоза с дворов не вывозили. Через это в городе распространилось зловоние. Губернатор Наврозов придумал остроумный способ помочь беде, не обременяя жителей. Он велел вывезти навоз на улицы и на улицах его сжечь. Это было в 1819 году. Результат превзошел ожидания. Наврозов думал сжечь только навоз, а сжег весь город. Вслед за тем его уволили. Говорили и упорно, что он получил из Петербурга, неизвестно от кого медаль с надписью “Не нам, не нам, да и не вам”. Не знаю, занимался ли потом Наврозов дезинфекцией других городов. Я видел его лет двадцать с небольшим спустя после этого, он был еще довольно бодрым стариком.

наврозов=навозов=навоз игра слов

Наконец, в конце тридцатых годов, устроены были в Уфе фонари и освещались конопляным маслом. Но вскоре заметили, что просветители города, т.е. будочники, которые занимались фонарями, изобрели применение этого осветительного материала к гречневой каше. Тогда губернатор Талызин [гражданский губернатор в 1840-44 гг.] велел прибавлять в масло скипидару.
До 1845 года не было даже тротуаров. Были завалины возле домов, где весною раньше просыхала и протаптывалась тропа. Но переход через улицу был затруднителен. Дом наш угловой, и мы, глядя в окна, забавлялись, как нарядные горожанки на святой неделе, идя под качели, частенько в грязи на нашей улице оставляли свои башмаки. Весною улица наша превращалась в реку, по которой плавали снесенные от ворот мостики, плавали и ныряли гуси и утки! Но в 1845 году губернатор Балкашин занялся устройством шоссе, тротуаров, бульваров. Исчезла перед нашим домом река, к немалой досаде гусей и уток, а освещение заменилось спиртовым. И.Ф.Базилевский пожертвовал городу двести фонарей, из которых половину Перовский велел доставить в Оренбург. Принимая во внимание, что Уфа занимала в шесть раз большее пространство против Оренбурга, нельзя признать дележ этот равномерным. А с волею жертвователя и вовсе не справлялись.
Упомяну здесь несколько курьезов из служебной сферы, как характеризующие известную эпоху.
…В начале 40-х годов был в Уфе губернатором Ив.Дм.Талызин, человек очень умный, дельный, живой и горячий. Был он недоволен городским головою Н… Призвав его и распушив, как водилось, он между прочим заметил: “Ты сегодня у меня голова, а я завтра из тебя сделаю пешку и кровь выпущу!”.

отсюда http://janinas.livejournal.com/39006.html

В былое время проживал в Мензелинском уезде Уфимской губернии помещик С.А.Пальчиков… Пальчиков отличался находчивостью. Поссорившись с помещиком А***, он назвал его скотом. В то время власть в провинции была сосредоточена в руках губернатора, и все учреждения состояли в прямой или косвенной от него зависимости, а потому по всяким делам с жалобами обращались к губернатору. Обратился к нему и оскорбленный А***. Губернатор потребовал от Пальчикова объяснения. Пальчиков в объяснении своем, между прочим, пишет: “ Что А*** скот, того я не говорил”. Но первые три слова он написал по поскобленному, а в конце сделал оговорку, в той форме как принято в деловых бумагах, а именно оговорил: “а что по подчищенному написано “что А*** скот”, тому верить”. Ну, что было с ним делать?.

В старое время полиция далеко не пользовалась доверием общества. Оклады были малые, и нужно было как-нибудь промышлять “ребятишкам на мелочишку”. Дела о краже, например, редко доходили до суда: возьмет полиция с вора контрибуцию и отпустит пригрозив, чтоб впредь не попадался, а втайне желая этого всею душою… Смелость полиции доходила до того, что украденное у губернатора могло переходить к полицмейстеру. Управлял губерниею в Уфе (тогда Оренбургскою) некто Македонский [гражданский губернатор в 1844-46 гг.]. У него в гостиной в простенках под зеркалами, стояли серебряные подсвечники с вензелями хозяйки. Дом был низенький. Раз летом, вечером вор, подойдя к отворенному среднему окну гостиной и протянув руки на право и на лево, взял от каждого зеркала по подсвечнику. На другой день об этом было сообщено полицмейстеру В., который успокоил его превосходительство, что будут приняты все меры к отысканию. Но, однако, прошло более полугода, а о подсвечниках нет и помину. Зимою полицмейстер дает бал. На карточном столе в одной из комнат губернаторша,

Волконский Григорий Семёнович (1742-1824), князь, генерал от кавалерии. В 14 лет поступил на военную службу в чине поручика. Постоянно находился в действующей армии. В 1803-1817 гг. Оренбургский военный губернатор Энергичный и деятельный, несмотря на возраст, много потрудился для нашего края. С инспекционными поездками посетил самые отдаленные места обширнейшей губернии, несколько раз был в Уфе. В 1805 г. в одном из писем дочери писал: "...Довольно хлопот с частью моей Азии: лечебник [рецепт] один - самому за всем смотреть и быть строгу: таковы здесь в губернии люди, особенно в Уфе, нравственности и совести мало". 1806 г. “за состояние в порядке” Оренбургской губернии награжден высшим орденом России – св. Андрея Первозванного. Отличался некоторыми странностями в поведении в духе чудачеств А.В.Суворова. Возможно, это было подражанием великому полководцу, другой возможной причиной - сабельное ранение в голову, которое Волконский получил в одном из сражений. В 1817 г. Г.С.Волконский был вызван в Петербург и назначен членом Государственного Совета, на этом посту он скончался, прослужив Отечеству 68 лет. Одним из его сыновей, был герой Отечественной войны 1812 г., известный декабрист Сергей Григорьевич Волконский, женатый на М.Н.Раевской, последовавшей за ним в Сибирь


Яркая характеристика Г.С.Волконского содержится в дневнике М.С. Ребелинского.
31 июля 1804 г.
“Пишут из Оренбурга следующее: “Ежели сведает духовный Синод о чудесах военного губернатора, князя Григория Семеновича Волконскаго, то велит упоместить в число святых в четь минеи. Он ходит всегда в худом рубище, в изодранных сапогах, желтые портки и белая байковая фуфайка, оберченная черною тряпицею голова, или носит худой кожаный картуз; иногда в таком странном наряде надевает и ор¬дена. В полдни за городом ложится между навозными кучами спать, а ночью ночлег имеет на валу и всегда сопровождаем бы¬вает мужиками, ребятами и нищими, из коих иным дает деньги, а иным, поднимая с земли — каменья; нередко вынимает из карма¬на образ и при собрании сей толпы ходя начинает молиться. По но¬чам иногда приходит в церковь, посылает за плац-майором, ко¬мендантом и дежурным священником, потом заставляет служить молебен и по окончании отпускает их обратно. В церковь, во время обедни, нередко приносит свою ризницу и свои образа и потом опять их уносит. Но, при всей своей таковой набожности, превеликий охотник до кумызу и волочиться за женщинами, хо¬тя слишком семьдесят уже ему лет”.

Приемником князя Волконского был граф Сухтелен, человек ума государственного. С живым усердием отнесся он к своим обязанностям, и в короткое свое управление увековечил о себе память в крае. Когда умер он, и в одной из петербургских гостиных шел разговор о том кем заменить Сухтелена, граф Толь сказал: “Заместить его можно, а заменить нельзя!”.


Заботою Оренбургского военного губернатора Обручева [военный губернатор в 1842-50 гг.] было водворение между кочующими племенами оседлости… Башкирцы летом откочевывали от зимнего поселения верст за 20-40. На тучных лугах, обилующих ковылем, клевером и другими кормовыми злаками, паслись табуны их лошадей, отличавшихся быстротою и выносливостью. Башкирец не запасал зимнего корма для своих лошадей. По мере того, как на кочевке вытравливалась трава, башкирцы переносили свои коши ближе и ближе к зимнему поселению, возле которого до зимы трава оставалась нетронутою и поедалась зимою лошадьми, которым приходилось усердно работать копытом, чтоб добывать корм из под глубокого снега.

Генерал Обручев, желая положить конец дикой жизни Башкирцев, ввел обязательную запашку. Но тяжело было башкирцу расстаться со своим обычаем проводить лето на кочевке… Мороз начинает уже щемить землю, башкирец продает лошадь и покупает семена. Пора говорит “сыпить зерна”. И действительно, он их “сыпит”. Кое как его деревянная сошка поцарапает землю, посыпит башкирец на нее зерно, поклюет это зерно птица, а остальное промерзает – не взойдет. И на будущий год хлеба нет, лошадью одной меньше, и опять забота “сыпить зерна” по приказанию начальства. Башкирец, правда, не умел “зерна сыпить”, но его лихие лошади изумляли быстротою бега и выносливостью. Бывало, станция 20-22 версты делается в один час. Когда один мой знакомый Н.А.Галкин, купив под Уфою имение, в первый раз ехал туда, его поразила эта быстрая езда. “Тише!” кричит он ямщику”. “Как тише?”, - отвечает удивленный башкирец, - “Зачем лошадь портить?”.

вы еще не видите молодых специалистов, которые приезжают на север из башкирии, цари горохи блять, не меньше генералов перед операторами)))

Безносиков Константин Степанович (1811-1876), генерал. Служил в Сибири, Оренбургской губернии, Туркестане, способствовал благоустройству окраин России. Помимо непосредственных служебных обязанностей, по своей инициативе, постоянно совершал длительные исследовательские экспедиции, составлял карты, промерял фарватеры рек, разработал первый проект железной дороги от Уфы в Среднюю Азию.
-------------------------
Безносиков обратил внимание на р. Белую, по которой до того времени только весною сплавлялись барки с хлебом, железом и плоты. Сразу определив значение этого водного пути для края, если бы по этой реке было постоянное пароходное движение, и прельстившись красотою реки и прозрачностью ее воды, Безносиков, не долго думая, проплыл в лодке по всей реке, начиная со Стерлитамака до устья верст 600. Он измерил фарватер и нашел, что от самого г. Уфы река удобна для движения пароходов. Этого конечно было недостаточно. Нужно было найти предприимчивого человека, да еще уверить в точности произведенного промера и выгоде предприятия. Безносиков отправился в Петербург и стал убеждать И.Ф. Базилевского купить для этой цели пароход. Базилевский не думая о выгоде, но по любви к родному городу, где протекла его молодость и началось его обогащение, решился купить пароход и доставить его на Белую.

Тогда-то, увидев, что пароход действительно свободно совершает путь от Уфы до Казани и обратно, общество “Самолет” сделало предложение учредить правильное пароходное сообщение по Белой, прося на то привилегию. Но Безносиков всеми силами старался не допустить монополии и убедил Катенина отказать в привилегии. Тогда общество “Самолет” решилось отделить три парохода для Белой, да в самой Уфе образовалось самостоятельное общество Бельского пароходства. И теперь ежедневно в Уфу приходят пароходы. Нечего и говорить, как это оживило город и способствовало его материальному подъему. А многие ли из Уфимских жителей знают, кому они тем обязаны?


…Сколько людей, которыми гордилась бы Европа, незаметно ни для кого, кроме дела, которому они служили, прошли у нас свое поприще почти без огласки, и ни современники, ни потомство не отметят верных слуг России доброй памятью.

:D:D:D Посмеялся...

да .