Здесь обсуждается баш. литература и искусство.


АССИМИЛЯЦИЯ БАШКИР В ....
....Чекмагушевский район

Территория Чекмагушевского района издревле была заселена башкирами племен дуваней, кыр-елан и ельдяк. Как видно из книги профессора А.З.Асфандиярова, крупного специалиста по истории сел и деревень Башкортостана, первым поселением татар и тептярей, возникшим на башкирской вотчинной земле Еланской волости, была деревня Бикметово, основанная в 1655 году. Другие татаро-мишарские деревни, как Биккино, Баширово, Новобаширово, Кусекеево, Уйбулатово, Земеево и другие, были основаны в XVIII—XIX веках.
Несколько раньше, в XVII веке, на территории Чекмагушевского района появились поселения тептярей, среди которых было много башкир, по разным причинам потерявших свое вотчинное право. Так, в 1635 году башкиры Кыр-Еланской волости припустили на свои земли тептярей, последние основали деревни Уйбулатово (Айбулатово) и Митряево. Тептярями были основаны деревни Новоюмраново (1748 г), Байбулатово (1673 г.), Староузмяшево (1746 г.), Резяпово (1705 г.), Тузлукушево (1733 г.) и другие. Что касается сел Чекмагушево и Таскаклы, они были основаны башкирами.
Населенными пунктами башкир-вотчинников являлись деревни Аблаево, Ихсаново, Рапатово, Старокалмашево, Новокалмашево, Калмашбашево, Имянлекулево, Верхнеаташево (Бахтизино), Каразириково, Каргалы, Кутово, Тайняшево, Балак, Малый Балак, Каран, Тамьяново, Сурметово, Карьявды, Чупты и другие. В XVII—XIX вв. башкиры-вотчинники перечисленных деревень припускали тептярей, мишарей и татар, но в них вплоть до последних советских переписей преобладали башкиры.
По переписи 1989 г. численность башкир Чекмагушевского района резко сократилась. Так, по переписи 1979 г. в районе проживало 13558 башкир, а по данным 1989 г. — лишь 6365, т.е. численность коренного населения сократилась на 7193 человека, т.е. более чем в 2 раза. Следует полагать, что переход от одной национальности к другой произошел, прежде всего, под нажимом организаторов переписной кампании, которым тогда всячески содействовали районные и республиканские руководители.
Разрушение национального самосознания башкир связано прежде всего с системой школьного образования. Как известно, в начале 30-х гг. башкирские школы Чекмагушевского района были переведены на татарский язык обучения под видом нехватки учебников на башкирском языке и учителей, владеющих башкирским языком. В итоге башкирское население района, особенно в смешанных в национальном отношении населенных пунктах, постепенно забывало родной язык, свою историю, культуру и обычаи. В то же время через школы, периодическую печать, литературу активно насаждалась мысль о татарском происхождении населения района.
В настоящее время ассимиляция башкир Чекмагушевского района еще более усилилась, что является прямым следствием закрытия башкирских школ в 1986—1989 гг. усилиями бывшего первого секретаря обкома КПСС БАССР Р.Хабибуллина. Периодическая печать, издаваемая на татарском языке, в том числе районная газета “Игенче”, прилагают также немало сил для разрушения национального самосознания башкирского населения Чекмагушевского района. Например, на страницах газеты “Игенче” за 12 января и 5 февраля 1991 г. были опубликованы статьи провокационного характера о записывании башкирами жителей ряда татарских сел Чекмагушевского района якобы для поступления в вузы и других целях.
Однако следует подчеркнуть, что национальное самосознание коренного населения района сохраняется по сей день. Из башкир Чекмагушевского района вышло немало замечательных представителей национальной творческой интеллигенции. Так, деревня Аблаево — родина Г.Г.Худоярова (1891—1966 гг.), известного поэта, ученого, педагога, А.С.Исанбердина (1883—1930 гг.) — известного писателя и педагога, а также башкирского писателя-прозаика Акрама Вали (1909—1963 гг.). Башкирский поэт, литературовед, профессор Г.З.Рамазанов родился в деревне Старобалаково. Народный артист БАССР и заслуженный артист РСФСР, любимый певец народа И.М.Смаков был уроженцем деревни Рапатово. На празднике шежере, который был проведен в 1999 г. в д.Карьявды, жители 28 деревень Чекмагушевского района признали себя башкирами. Это вселяет надежду: башкирское население Чекмагушевского района вернется к своим истокам, не поддастся антибашкирской агитации.

«Я верю в Башкортостан!»

В. Путин, президент РФ.

ахмектзаки валиди тоган (ученый, политик, личность)

Судьба народа иногда находит наиболее яркое проявление в судьбе его выдающихся представителей. Примером этому может служить жизненный путь двух наиболее значительных представителей башкирского народа Салавата Юлаева и Заки Валиди. Оба после самоотверженной борьбы за свобо­ду, подняв на нее весь свой народ, большую часть жизни про­вели на чужбине. Один — в царской каторжной тюрьме в Эс­тонии, другой — в эмиграции в Германии и Турции.

Детство и юность будущего историка Заки Валиди прошли в небольшой деревне Кузяново Ишимбайского района. Кузяново было захолустьем с точки зрения таких центров русской культуры, как Москва и Петербург, но оно не было ото­рвано от великих культурных традиций Востока
Отец и мать ученого владели арабским, персидским и чагатайским (старотюркским) языками. Чтение книг религиозного содержания на двух-трех языках для них было делом повседнев­ным. Такие семьи отнюдь не были ред­костью и встречались тогда в каждой башкирской деревне. Дядя ученого по матери - Хабибназар из аула Утяково - ученик великого татарского просветителя Шихабетдина Маржани и учитель юного Ахметзаки.

Не только такие культурные центры татарского и башкирского народов, как Казань, Уфа, Оренбург, Троицк, но и села жили на рубеже веков напряженной, глубокой духовной жизнью, уходящей корнями в многовековую исламскую культуру Востока, а ветвями - в расцветающую русскую культуру. И это привело к появлению нового, качественно иного поколения политических деятелей, ученых, писателей, лучшими представителями которых были Ризаитдин Фахретдин, Габдулла Тукай, Галимжан Ибрагимов, Садри Максуд и многие другие. Духовная атмосфера, созданная этой интел­лигенцией, привлекла к себе самую лучшую и активную часть татарской и башкирской молодежи, и многие из ее сре­ды в начале века стремились получить образование в город­ских джадидистских медресе и русских гимназиях и универ­ситетах и частенько ради этой цели, как молодой 3. Валиди, совершали побег из родного дома.

Нравственное воспитание будущего ученого протекало в этнически смешанной среде, где он сызмальства впитывал чувство родственной преданности широкому кругу близких и дальних родственников, расселившихся на достаточно об­ширной территории, и его не тяготило преодоление верхом на коне значительных расстояний ради общения с ними. Это шло от традиции башкир, недавних кочевников.

Глубоко человечная атмосфера в кругу семьи была на­столько благотворной для формирования мировоззрения юно­ши, что в конце своей жизни он написал: «У этого круга лю­дей было немало качеств, достойных восхваления. Они были искренне преданы и уважительны друг к другу, в любом де­ле энергичны и рачительны. Им были чужды проявления фа­натизма, пороки пьянства и иные дурные наклонности. Эта среда, в которой я вырос, старалась никогда никого не уни­зить, не обидеть. Из нее вышло бы немало видных людей. Но русская революция отрицательно сказалась на их судьбе. Хо­тя красные русские на весь мир ославили нас, что «они, мол, не умели ни читать, ни писать, это мы научили их этому», по существу именно они искоренили эту одухотворенную куль­турную среду».

С 1908 г. Валиди продолжает свою учебу в медресе «Касимия» в Казани, мечтает поступить в университет, начинает самостоятельно готовиться к экзаменам по гимназическому курсу. Целый ряд видных татарских ученых и писателей за­метили способного и целеустремленного молодого человека, сумевшего в башкирской глубинке овладеть языками и не только хорошо ориентирующегося в восточных средневеко­вых источниках, но и знакомого с русской востоковедческой литературой. В судьбе Валидова приняли участие и оказали на него благотворное влияние Риза Фахретдинов, Дэрдмэнд, Муса Ярулла Бигиев, Галимжан Ибрагимов и многие другие.

Особую роль в судьбе молодого историка, в становлении его как ученого сыграл известный востоковед, профессор Ка­занского университета Н. Ф. Катанов, который оказывал ему всяческую помощь в подготовке к поступлению в университет и в издании его первой книги. В 1913 г. Н. Ф. Катанов пред­ложил Казанскому университету командировать 3. Валидова в Фергану для проведения историко-археографических иссле­дований и сбора книг, документов, рукописей, представляю­щих интерес для ориенталистики. Поездка была настолько успешной, что ею заинтересовались востоковеды Петербурга. По рекомендации В.В. Бартольда Академия наук в 1914 г. на­правляет 3. Валидова с аналогичной миссией в Бухару. Эта экспедиция молодого ученого была еще более результативной: он нашел и приобрел для Академии наук рукопись перевода Корана на тюркский язык, относящуюся к X в. До сих пор эта рукопись остается самым древним переводом Корана на тюрки.

Разразившаяся мировая война отражается и на судьбе Ва­лиди. От призыва в армию его избавляет то, что он в Казани сдал экзамены по программе учительских курсов и получил квалификацию учителя русского языка для инородческих школ. Царским указом эти учителя освобождались от призыв в армию. 3. Валидов возвращается в Уфу и начинает препо­давать историю в медресе «Госмания».

В конце 1915 г. уфимские мусульмане решают послать мо­лодого ученого, хорошо ориентирующегося в земельных, де­мографических, социальных проблемах края, в качестве сво­его представителя в мусульманскую фракцию Думы. С нача­ла 1916 г. 3. Валидов окунулся в бурную политическую дея­тельность.

С момента пересечения границы Ирана в начале 1923 г. начинается совершенно новый этап жизни А. Валиди, на ко­тором резких и драматических поворотов было ничуть не

меньше чем в России. Даже в экстремальных условиях осво­бодительной борьбы в Средней Азии 3. Валидов не прекращал свои научные изыскания. Собирал фольклор, вел археографи­ческие и этнографические исследования, например, посетил живущих среди каракалпакского народа потомков башкир, переселившихся сюда после одного из многочисленных крово­пролитных восстаний XVIII в. против колониального гнета царского самодержавия.

Поиски редких рукописных книг в библиотеках Ирана привели 3. Валиди к необыкновенным открытиям в Мешхе­де: он обнаружил рукописи путешественников Ибн аль Факиха и Ибн Фадлана, книги, которые считались безнадежно уте­рянными. Одни эти открытия были бы достаточны для того, чтобы его имя в науке стало бессмертным.

С трудом добравшись через Индию, Суэц и Турцию во Францию, 3. Валиди и Ф. Сулейман (А. Инан) продолжили во Франции и Германии научную и политическую деятельность.

В Европе им удалось установить научные связи со многи­ми выдающимися востоковедами, в том числе с П. Пейо, С. А. Штейном, Ж. Ферраном, Ж. Дени, В. Минорским, М. М. Казвини, Э. Захау, Т. Нельдеке, И. Мордтманном, Ф. В. К. Мюллером, Фон Ле Коком, И. Марквартом. Лежав­шая в портфеле 3. Валиди рукопись Ибн Фадлана, обнару­женная им в Мешхеде, легко открывала перед ним двери крупных ученых. По просьбе профессора Вейля он работал над каталогом рукописей восточного отдела Прусской госу­дарственной библиотеки в Берлине.

Решившись обосноваться в Турции, 3. Валиди и А. Инан прибыли в Стамбул в мае 1925 г. Валиди интенсивно продол­жает свою научную деятельность. Важным событием для не­го стал приезд академика Бартольда в Стамбул. Он читал лек­ции в Тюркологическом институте, а Валиди сопровождал его и был при нем переводчиком. Возможно, под влиянием Бар­тольда он был приглашен на литературный факультет Стам­бульского университета в качестве преподавателя тюркской истории.

Напряженная научная работа не ограждала ученого и от волн продолжающихся среди эмигрантов политических столк­новений, более того, его судьба в науке в будущем в немалой степени оказалась зависимой от политического прошлого.

Еще до прибытия в Турцию, в Европе, обнаружилось, что давние разногласия с некоторыми татарскими деятелями не только не затихают в эмиграции, но приобретают новые, по­рою неожиданные формы. В то время в Турции жили извест­ные татарские интеллигенты. В их число входил и член Госу­дарственной Думы России, видный правовед Садри Максуди, в Турции ставший профессором Стамбульского университета, а затем и членом парламента Турции — Милли Меджилиса. Позже прибудет в Турцию и Гаяз Исхаки — другой видный деятель татарского национального движения и классик татарской литературы. Главными оппонентами 3. Валиди Тогана в татаро-башкирском, более того, татаро-среднеазиатском воп­росе в течение сорока лет до своей кончины были именно Гаяз Исхаки (умер в 1954 г.) и Садри Максуди (умер в 1957 г.)

Опытные политики без особого труда завели 3. Валиди на заседании Исторического конгресса в 1932 г, в полемическую западню в присутствии самого Ататюрка. С. Максуди ловко подменил понятие «казанские татары» понятием «тюрки», что было подхвачено и турками, не сведущими в подробно­стях национально-освободительного движения и в тонкостях взаимоотношений тюркских народов России.

Все эти события будут иметь более драматическое продол­жение с теми же участниками одиннадцать лет спустя. А по­лемика того времени о раздроблении якобы изначально еди­ного тюркского национального движения 3. Валидовым не потеряла своей актуальности и поныне. Во всяком случае, ав­торы, варьирующие эту мысль, не перевелись ни в Турции, ни в Татарстане.

Из всех национальных движений среди мусульманских народов России самым глубоким и в то же время самым про­тиворечивым было движение казанских татар. Это объясняет­ся тем, что татары дальше других продвинулись в развитии капиталистических отношений, была более развита социаль­ная структура нации и ее культура. Имелись вполне реформированные новометодные медресе, развились литература и литературный язык, достаточно близкий к языку народа, си­стема периодической печати, блестящая интеллигенция, часть которой получила образование в русских кадетских корпусах, гимназиях, университетах, а часть — в восточных странах. Но развитие татарского народа имело целый ряд своеобразных черт. Самый активный и влиятельный слой -буржуа — вырос на посреднической торговле между рынками России и Средней Азии, Казахстана. Миллионные состояния татарских торговцев в Москве, Казани, Уфе, Оренбурге, Орске и других городах быстро формировались на продаже втри­дорога товаров Европы в Азии и товаров Азии в Европе. Рын­ки, труднодоступные для купцов-христиан, давали фантастические прибыли татарскому торговцу-мусульманину, который чувствовал себя вполне свободно и в Европе. Попытки царско­го самодержавия законами и полицейскими мерами помешать усилению татарской буржуазии, успешно конкурирующей с русской, большого успеха не имели. Возникшее в ходе русской революции 1905—1907 гг. татарское национальное движение, руководимое состоятельной прослойкой, в целом больше ста­вило проблем о судьбе религии, культуры, языка, всячески подчеркивая единство мусульман. После Февральской револю­ции 1917 г. мусульманское движение раскололось на федера­листов и унитаристов. Унитаристское движение, поддержанное наиболее проницательными идеологами татарской (в зна­чительной степени торговой) буржуазии, ратовало за демокра­тическую Россию, где не было бы гонений ни на языки, ни на религии. Такая позиция соответствовала в то время и интере­сам мусульманской буржуазии, и интересам нерусских наро­дов. Но татарское крестьянство, обеспеченное землей еще хуже, чем обездоленное русское, татарские рабочие, в массе своей менее квалифицированные, чем русские, и еще более по­давленные и униженные, были равнодушны к идеологии татарской интеллигенции; они больше прислушивались к лозунгам лево-эсеровского толка или даже большевиков. Идео­логия Садри Максуди и Гаяза Исхаки оставляла народные массы равнодушными. Отрицательное отношение значитель­ной части татарской интеллигенции к федеративному устрой­ству России в конечном счете объясняется тем, что татарско­му капиталу не были нужны никакие государственные грани­цы, таможенные барьеры, национальные различия внутри мусульман России. Идеальный вариант для него — единое, не­объятное государство с твердыми демократическими закона­ми, со свободой вероисповедания, равенством перед законом всех граждан независимо от национальной принадлежности.

Что касается башкирского и казахского народов, почти сплошь крестьянских, то их интересы существенно отлича­лись от интересов татарской буржуазии и крестьянства. Более того, в условиях Башкортостана исторически сложившиеся зе­мельные отношения противопоставили интересы башкира-вотчинника, достаточно хорошо обеспеченного землей несмо­тря на многолетние грабежи, татарину- припущеннику и рус­скому крестьянину, которые были менее обеспечены землей, чем башкиры (но несравненно лучше, чем крестьяне в Там­бовской или Казанской губернии), и хотели бы ее уравнительного перераспределения. Еще более отчужденными были от­ношения между быстро богатеющей татарской буржуазией и стремительно беднеющим башкирским крестьянством. В этих условиях 3. Валиди, защищавший идею федерализма, имея в виду судьбу всей Средней Азии, Казахстана, Восточного Баш­кортостана с преимущественно тюркским населением, внача­ле сам того не ожидая, стал кумиром башкирской интелли­генции, а вскоре и народа. Как историк он оказался весьма чутким к глубинным чаяниям народа и встал во главе движе­ния с идеями, глубоко отражавшими наиболее важные исто­рические тенденции в империалистической России, остался до конца верен этим идеям и в Башкортостане, и в Средней Азии. Время продолжает доказывать его правоту. Обвинение его в раздроблении тюркских народов столь же несостоятель­но, как объяснение возникновения революции в России лич­ной ограниченностью Николая II.

Политическая идеология татарской интеллигенции, воз­главлявшейся Садри Максуди и Гаязом Исхаки, также не из разряда исторических случайностей. Их историческое значе­ние глубже, их идеи о демократической России при подлин­ном равенстве народов, языков, религий актуальны сегодня, как никогда. Но в тех исторических условиях — революций и гражданской войны - Валиди оказался намного ближе к народу, крестьянству и в практических политических собы­тиях тех лет сыграл более заметную роль. А попытка Садри Максуди и других татарских деятелей в эмиграции, особенно в Турции, выдать татарский гегемонизм по отношению к башкирам и другим тюркским народам России в начале XX в. за идею о единстве тюркских народов представляет собою улов­ку, которую можно обнаружить и в современных историчес­ких трудах, как в Турции, так и в Татарстане.

Идейные противники не оставили без своего внимания Ва­лиди и после его отъезда в Вену. То и дело появлялись газет­ные и журнальные публикации, где он изображался главным виновником, расколовшим единое тюркское движение в Рос­сии на мелкие части, и тем самым обрекшим его на пораже­ние. Все это характеризовалось как нечто очевидное, доказан­ное, бесспорное. Распространялись вымыслы о том, что якобы 3. Валиди на Историческом конгрессе был уличен в фальси­фикации первоисточников, подверглась сомнению не только его научная компетенция, но и нравственность.

Валиди не мог не ответить на эти обвинения и написал брошюру «Семнадцать занесенных песком городов и Садри Максуди бей», которая была издана в Стамбуле в 1934 г.

Полемика 3. Валиди Тогана с Садри Максуди и Гаязом Исхаки по татаро-башкирскому вопросу продолжалась до конца их жизни и осталась в наследство нашему поколению. И на­ша задача заключается в том, чтобы эта полемика, оставаясь выяснением отношений очень близких народов, опиралась на идеи мыслителей такого масштаба, как 3. Валиди Тоган и Са­дри Максуди, и не наносила вреда ни одному народу России.

В Венском университете 3. Валиди проучился три года, прослушал курс лекций по истории экономики у А. Допша, ис­тории народов — у В. Копперса, арабской филологии — у Зейфа, иранской филологии — у Гейгера, досконально изучил не­мецкий язык и латынь, написал диссертацию на немецком языке «Путевые заметки Ибн Фадлана», которую успешно за­щитил 7 июня 1935 г., получив степень доктора философии.

После получения диплома 3. Валиди воспользовался при­глашением профессора П. Кале преподавать в Боннском уни­верситете, где читал лекции по истории Средней Азии и ис­лама. В это же время он выбрал себе фамилию Тоган по име­ни своего далекого предка Иштугана, погибшего в ходе одно­го из башкирских восстаний против царизма. В Боннском университете он работает до осени 1938 г. 19 сентября 1938 г. министерство просвещения Германии присваивает ему звание почетного доктора за его педагогическую деятельность. В Германии он переживает счастливейший этап своей научной судьбы: в Дрездене в 1939 г. выходит в свет главный труд его жизни «Путевые заметки Ибн Фадлана». Комментарии книге Ибн Фадлана, содержащиеся в этом произведении, прине­сли 3. Валидову широкую известность во всем научном мире. Высоко оценивая эти комментарии, известный немецкий вос­токовед Б. Шпулер назвал их «малой тюркской исторической энциклопедией ».

В 1939 г. согласно заявлению 3. Валиди Тоган был назна­чен профессором тюркской истории литературного факульте­та Стамбульского университета, и в день начала второй миро­вой войны он выехал из Германии в Турцию. 3. Валиди погружается в науку, работает над несколькими произведени­ями, в частности, над статьями для «Энциклопедии ислама», первые тома которой уже начали выходить. Три с половиной десятка статей ученого, помещенных в «Энциклопедии исла­ма», могут составить один большой том. О них Г. Янеки пишет особо: «История тюрков от древнейших времен до сов­ременности (его труд о Туркестане в этом плане занимает осо­бое место), а также этнографические и общие сведения о тюркских народах, наконец, труды об исторической геогра­фии стран, принадлежащих тюркскому жизненному про­странству, в том числе Азербайджану — вот области, где Заки Валиди Тоган имеет перед наукой величайшие заслуги. Никто, кроме него, не был способен написать эти работы на том уровне, на каком они выполнены, так как для этого нуж­но было родиться и вырасти на той земле».

С 1943 г. государственная политика Турции начинает менять свою ориентацию. Прогерманская, ярая антисовет­ская пресса умерила пыл. Правительство опасалось недо­вольства со стороны побеждающего Советского Союза. В ре­зультате этих событий губернатор Анкары, министр просве­щения Турции и некоторые другие деятели потребовали ареста «националистов», в числе которых оказался и Заки Валиди Тоган.

Он был арестован в мае 1944 г. и осужден на 10 лет «за попытку государственного переворота». Но так как 3. Валиди в Турции ни в какие партии и движения не вступал, ни в ка­ких политических делах участия не принимал, военный три­бунал отменил этот приговор, хотя ученому пришлось 15 ме­сяцев оставаться в заключении. Это были времена самых суровых испытаний для ученого и его молодой семьи, оставшейся без средств к существованию.

Благоприятный период в творческой жизни ученого начи­нается лишь в 1948 г. с получением позволения преподавать в Стамбульском университете. Ему было уже 58 лет, но здо­ровьем и энергией 3. Валиди Тоган был наделен в избытке. В этот период он завершает очередной фундаментальный труд — книгу по методологии истории, начатую еще в 1929 г.

Ученый справедливо считал, что история каждого народа должна быть написана на его собственном языке, ибо только родное слово может отразить все тонкости, все своеобразие, самые сокровенные стороны его судьбы. Действительно, язык народа сам по себе — главный сосуд его культуры, нравствен­ности, памяти.

Зенита своей славы Ахметзаки Валиди Тоган достиг в ка­честве председателя XXII всемирного конгресса востоковедов, который был организован в 1951 г. в Стамбуле под его руко­водством.

Путь становления Заки Валиди Тогана от медресе отца и дяди до ученого исламоведа, от молодого учителя мусуль­манских школ до всемирно известного ученого дает возмож­ность ясно выделить этапы его развития. В первые годы учи­тельства в Казани главную задачу он видит в том, чтобы своими сочинениями по истории, этнографии и литературе по­знакомить тюркских сородичей с их собственной историей, до­вести до их сознания, а также до сознания западных тюрколо­гов, мысли и труды их собственных ученых. В 1914 г., открыв в Туркестане ценнейшие рукописи (его первая великая заслуга во всеобщей ориенталистике), он привлекает к себе внимание русской, а затем и мировой науки. Ода на персидском языке, мастерски сочиненная афганским государственным деятелем Сердаром Габдерасул Ханом в честь Заки Валиди как руководителя большой освободительной борьбы мусульманской Средней Азии против экспансии России, и письменные отзывы друзей Тогана из числа государственных мужей и уче­ных Ирана (Сайд Хасан Такизаде, Галиаскар Хикмет, Мирза Мухаммед Казвини, Мухаммед Али Фуруги), Индии (Абул Ка­лам Азад, М. Хамидуллах, М. Низаметдин, 3. Ситдики) и за­падных стран (Е. Г. Браун, сэр Дэнисон Росс, сэр Орэл Штейн, В. Бартольд, И. Маркварт, П. Пэллиот, Г. Грегори) — доказа­тельства того, что Заки Валиди Тоган в глазах ученых самых разных стран, с которыми свела его судьба, предстает как ли­чность, значение которой не ограничивается рамками религи­озного или национального сообщества.

Несмотря на широкую известность, достигнутую открыти­ями редких рукописных книг в Средней Азии и Иране еще в 20-е годы, 3. Валиди до конца своей жизни не был вхож в главные исторические научные учреждения Турции. Тунжер Байкара пишет об этом: «В период создания Турецкого исторического общества Заки Валиди не был допущен к нему вследствие преобладания в нем казанских историков (Юсуфа Акчуры, Садри Максуди). А исторический конгресс 1932 г. еще больше увеличил пропасть между этим Обществом и За­ки Валиди; влиятельные деятели Турецкого исторического общества как раз и противостояли Заки Валиди. В 1962 г. в Анкаре с одобрения и при поддержке правительства был ор­ганизован Институт исследования турецкой культуры. В его

руководство вошли старые политические противники Заки Валиди — казанские татары (Р. Р. Арат, А. Темир и др.), поэтому он не мог в то время стать его сотрудником. Но при­нять его стоило хотя бы для того, чтобы будущая деятельность института была более плодотворной и впечатляющей».

Если бы противника­ми ученого были лишь некоторые из его земля­ков, то можно быть уве­ренным в том, что он су­мел бы преодолеть их сопротивление. Проблема была глубже и сложнее: ученый своими планами развития ориенталистики в Турции слиш­ком далеко опережал уровень понимания значимости восто­коведческой науки для будущей судьбы тюркских народов не только государственными чиновниками, но и своими коллегами.

Как отмечал австрийский востоковед Г. Янеки, « Заки Валиди Тоган — великий ученый и великий человек. Но вме­сте с этими двумя качествами еще один компонент образует его личность: он тюрк. Это придает его научной деятельности особый смысл. В числе авторов трудов по тюркской истории тюрки были и до него, тем не менее ведущие ученые этой ча­сти научных знаний в основном были представлены учеными из числа других народов. С выдвижением Тогана на авансце­ну на переднем крае тюркской исторической науки появился тюрк в лучшем смысле этого слова, исследующий и объясня­ющий тюркскую историю».

После XXII всемирного конгресса востоковед Заки Валиди Тоган значительную часть своего времени посвящал работе научных конференций во всех частях света, его часто пригла­шали для чтения лекций в самые известные университеты. 1954-й год он провел в Англии, в 1957-м работал в США, Па­кистане, общался не только с видными учеными, но и с вы­дающимися политиками — Д. Неру и Р. Пехлеви, например. Ученый и в начале 1963-го года, впрочем, так же, как и в на­чале 1923-го, был уверен в том, что рано или поздно тюрк­ские народы в Средней Азии обретут самостоятельность. Его историческое предвидение подтвердилось. Политическое ми­ровоззрение 3. Валиди, способного к столь точным прогнозам, в течение более семидесяти лет вызывает неослабевающее внимание всех, вплоть до спецслужб СССР, Германии, Турции и многих, иных государств. Эта сторона деятельности ве­ликого востоковеда тоже ждет своего кропотливого, объектив­ного исследователя.

мажит гафури.

клятва

Клинок остер, рука тверда,

закалена в боренье грудь.

Рубить врага, громить врага —

таков мой справедливый путь!

Пока враги родной страны

в крови не лягут, присмирев,

Я не вложу меча в ножны,

не усыплю свой правый гнев.

Иду вперед! Моей спины

врагам не увидать в бою:

Чем больше их передо мной,

тем им грознее предстаю.

А если в схватке дрогну я,

пусть не зовут меня «джигит».

Опасностям наперерез,

подобно льву, душа спешит.

Лишь в гуще боя для бойца

достойнейшее место есть.

Клянусь — сквозь горы и леса

я пронесу святую месть!

Я клятву дал, я знамя взял,

мой красный стяг, со мною будь!

Рубить врага, громить врага —

таков мой справедливый путь!

(Перевод Б. Турганова)



дай руку!

Товарищ, подойди!

Подай мне руку!

Привет тебе, большой привет тебе!

Товарищ! От души я поздравляю

Нашедшего священный путь в борьбе!

Друг, руку мне подай!

Рукою этой

Ты каменные создаешь дворцы.

Дай руку мне!

На ней следы работы

Ожоги и несчетные рубцы.

Дай руку мне!

Мозоли я увижу,

Пойму, что нашу землю ты пахал.

Дай руку мне! По ней я распознаю,

Что недругов сражал ты наповал.

Дай руку мне — ту руку, из которой

Струилась кровь горячая, когда

Ты вражеские сокрушал твердыни,

От них не оставляя и следа.

Позволь пожать твою святую руку,

Усталую от множества трудов,

Ведь ею ты оборонял Царицын

И отстоять грядущее готов.

Дай руку мне, которой беспощадно

Ты сокрушал врагов страны своей?

Шершавую я поцелую руку

Так, как целую истинных друзей.

(1920)

(Перевод М, Шехтера)

Дурак и жемчуг

Однажды неожиданно Дурак

в кошельке обнаружил

Две горсти красивых рассыпчато-мелких жемчужин.

«А вот и пшено», — он сказал,

мне его-то и надо:

Такому пшену, поручусь,

будет курица рада».

На птичьем дворе он жемчужины сыплет на землю.

Сбегаются куры, сухому звучанию внемля.

Но быстро узнав, что пшено несъедобно, возроптали

И жемчуг прекрасный в

навозную грязь затоптали.

Один человек,

наблюдая за делом дурацким,

До слез хохотал, так что даже пришлось утираться.

Кричит Дураку он, что так поступать не годится:

«Зачем ты жемчужины мечешь пред глупою птицей?»

«Я думал, пшено», — человеку

Дурак отвечает

И в недоуменье своей головою качает.

Для глупой башки все на свете и просто, и сложно:

Пшено и жемчужины ей различить невозможно.

И так же невежда весьма дополняет картину:

Незнание, знание — это ему все едино.

(1910)

(Перевод А- Кронгауза)

Гафури М. Избранное. М., 1980. С. 150—151, 230.
ПОСВЯЩАЕТСЯ 125-ЛЕТИЮ МАЖИТА ГАФУРИ. (1880-2005).
Дурак и жемчуг

Однажды неожиданно Дурак

в кошельке обнаружил

Две горсти красивых рассыпчато-мелких жемчужин.

«А вот и пшено», — он сказал,

мне его-то и надо:

Такому пшену, поручусь,

будет курица рада».

На птичьем дворе он жемчужины сыплет на землю.

Сбегаются куры, сухому звучанию внемля.

Но быстро узнав, что пшено несъедобно, возроптали

И жемчуг прекрасный в

навозную грязь затоптали.

Один человек,

наблюдая за делом дурацким,

До слез хохотал, так что даже пришлось утираться.

Кричит Дураку он, что так поступать не годится:

«Зачем ты жемчужины мечешь пред глупою птицей?»

«Я думал, пшено», — человеку

Дурак отвечает

И в недоуменье своей головою качает.

Для глупой башки все на свете и просто, и сложно:

Пшено и жемчужины ей различить невозможно.

И так же невежда весьма дополняет картину:

Незнание, знание — это ему все едино.

(1910)

(Перевод А- Кронгауза)

Гафури М. Избранное. М., 1980. С. 150—151, 230.
Классик башкирской и татарской литературы. Первые стихи написал в 1902 г. Известен также как прозаик и драматург. Творческая и общественная деятельность Гафури сыграла большую роль в развитии башкирской литературы в 20 — 30-х. годах XX в.

Мифтахетдин Акмулла родился 14 декабря 1831 года (171 лет назад) в д.Туксанбай. Казалось бы так это было давно, но его жизненный путь и творческая деятельность тщательно изучается и поныне.

Яркую, легендарную жизнь прожил поэт - сэсэн и труженик. Творчество Мифтахетдина, пронизанное гуманистическими идеями своего времени, впитавшее в себя передовые и прогрессивные веяния общественной жизни России, снискало глубокую любовь и признание среди населения, оказало благотворное влияние на развитие литературы многих тюркоязычных народов. Поэтому его неслучайно прозвали Акмуллой (светлым, праведным учителем) за честность и правдивость. Поэт в своём творчестве проповедовал просветительские идеи, утверждал извечное стремление человека к свету, к прогрессу.

Акмулла, впервые после Салавата, обратился к своему народу со словами "Мои башкиры!", горячо призывая его к просвещению, к знаниям и ремеслам. Живя в Казахстане, он с такой же страстностью проповедовал просветительские идеи, горячо призывая братский казахский народ к овладению знаниями, ремеслами. Огромный вклад в дело прогресса внёс Акмулла и на поприще народного образования. Не одно поколение детей башкир и казахов получили знания с помощью этого великого поэта и учителя.

Очень важную роль сыграл Акмулла в развитии и обогащения языка дореволюционной башкирской литературы. Имя Мифтахетдина Акмуллы - в ряду таких деятелей литературы и просвещения 19 столетия, как Абай в Казахстане, Насыри в Татарии, Токтогул в Киргизии.

Творчество поэта составляет одну из прекрасных страниц классической башкирской поэзии. Торжественные мероприятия, посвященные 150-летию М.Акмуллы прошли не только на его родине, но и в Уфе, Казани, Москве, в Колонном зале Дворца Съездов.
Образ Акмуллы воспет в стихах, поставлена опера, написано множество литературных произведений. По-другому и не могло быть. Мифтахетдин Акмулла добивался права просвещать народ, боролся с невежеством, жестокостью, тьмой. Его идеи и заветы ценны и поныне.

Мы горды тем, что Мифтахетдин Акмулла широко известен не только в нашей Республике Башкортостан, в Российской Федерации, но и в странах СНГ. Везде, где прошёл жизненный путь Акмулла - все его считают своим земляком. Такое признание он заслужил за своё глубокое уважение ко всем народам, за его интернационализм, за его прогрессивные идеи, за его творчество.

В целях увековечания светлой памяти поэта на его родине совместным постановлением бюро райкома КПСС и исполкома районного Совета Миякинского района от 17 января 1989 года была учреждена премия имени Мифтахетдина Акмуллы.

С тех пор данная премия присуждается ежегодно писателю или художнику, композитору или артисту за лучшее произведение, посвященное жизни, творчеству поэта-просветителя, или отражающее жизнь и быт тружеников района, внесшему высокохудожественным творчеством наибольшую лепту в интернациональном, патриотическом и эстетическом воспитании населения района.
Премия вручается в декабре в день рождения поэта.

Первым лауреатом премии М.Акмуллы заслуженно стал Шакуров Рашит Закирович, поэт, доктор филологических наук, профессор, заслуженный работник культуры Республики Башкортостан за книгу "Звезда поэзии" (Мифтахетдин Акмулла. Жизнь. Творчество. Мировоззрение) и "Иду сквозь века"

В последующие годы лауреатами стали:
Вильданов Ахат Ханнанович, кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Башгоспедуниверситета за исследовательскую деятельность жизни и творчества М. Акмуллы.

Султангареева Розалия Асфандияровна, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Уфимского института истории, языка и культуры, заслуженный работник культуры Республики Башкортостан, лауреат многочисленных конкурсов за пропаганду произведений М. Акмуллы.

Басыров Зульфат Рауфович, скульптор, член Союза художников СССР, заслуженный художник Республики Башкортостан за скульптуры М.Акмуллы.

Сахаутдинова Роза Хайдаровна, композитор, член Союза композиторов Российской Федерации и Республики Башкортостан, народная артистка Республики Башкортостан, заслуженный деятель искусств Республики Башкортостан за цикл песен о Миякинском районе.

Абдуллин Риф Мударисович, заслуженный художник Республики Башкортостан, директор Республиканского художественного музея им.М.В. Нестерова за картины о миякинцах, о районе, за большой вклад в развитие изобразительного искусства в районе.

Шафиков Газим Газизович, прозаик, публицист, драматург, заслуженный работник культуры Республики Башкортостан, лауреат премии им. С.Юлаева - за повесть '"Акмулла", литературное исследование о жизни и творчестве Акмуллы "Белый сокол башкирской поэзии".

Исмагилов Загир Гарифович, член Союза композиторов СССР, профессор, народный артист СССР, РСФСР, БАССР, заслуженный деятель искусств PСФСР, лауреат государственной премии РСФСР имени Глинки, лауреат государственной премии Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева за оперу "Акмулла" .

Магазов Азат Шаихьянович, писатель, за роман "Крутятся мельничные жернова".
Ирсаева Нурия Исхаковна, народная артистка Республики Башкортостан и Татарстан, народная артистка Российской Федерации, лауреат республиканской премии им.Салавата Юлаева- за пропаганду творческого наследия М.Акмуллы.

Зарипов Хакимьян Сарьярович, юрист, писатель, драматург, заслуженный работник культуры Республики Башкортостан за большой вклад в духовное развитие населения района.

Идельбаева Гульфия Азнагуловна, депутат Законодательной палаты Государственного Собрания Республики Башкортостан, заслуженный работник культуры Республики Башкортостан, поэтесса - за цикл произведений о Миякинском районе и большой вклад в развитие культуры населения района.

В 2000 году издательством "Китап" выпущен буклет-брошюра о лауреатах премии Мифтахетдина Акмуллы.

В 2001 году звание лауреата премии Мифтахетдина Акмуллы присуждено писателю Яныбаю Хамматовичу Хамматову (к сожалению, посмертно) за его роман "День рождения", посвящённый нашему земляку Миннигали Губайдуллину - Герою Советского Союза и за роман "Сырдарья'" - о жизни и творчестве Мифтахетдина Акмуллы.

В этом году премия присуждается поэту, члену Союза писателей СССР и Республики Башкортостан, заслуженному работнику культуры России и Башкортостана, основателю и руководителю Челябинского областного литературного объединения им М. Акмуллы Рамазану Нургалеевичу Шагалееву за сохранение и развитие национальной культуры, пропаганду идей и традиций М.Акмуллы среди населения.


Строки из наставлений Акмуллы

В бренном мире все извилисты дороги - нет прямых.
Все тернисты, но усердно люди мнут и топчут их.
Так иди по ним, надежду не теряя ни на миг,
Мертвецом себя не чувствуй, коль идешь среди живых.
x x x
Веди в пути беседу не спеша,
Пиши о том, к чему лежит душа.
Старайся всюду добрый след оставить,
Как на бумаге - след карандаша

пи-каа-чуууу

бла-бла-бла...
ниасилил, ибо по сути - баян...
аффтар, в трёх славах (сваих) объясни, чо тебя на сон грядущий беспакоит?

видима нидайоп

ахмет заки валиди - великий человек. но не башкирский великий человек. будучи в начале жизни башкиром, он так сильно опростоволосился, что всю оставшуюся жизнь посвятил одному - доказать, что он никогда не был башкиром

ужс... страсти то какие...
вот заметил за собой, что вот нихера не знаю я про З.Валиди... вот и ВО имею, и в библиотеку крупскую, как домой ходил... и вдрух - смена пола, и Надежда Константиновна - оп-па, и уже Заки... и вдруг - Валиди...
Кто придумал, почему мы сейчас о НИХ говорим... Библиотеке-то похеру, именем кого она зовётся... или не так?!

не отчаивайся. я за тобой заметил еще много чего помимо того, в чем ты сознался ;)

Большой Брат наблюдает за тобой?! ©
* задумался, ага...

большой брат - ерунда. вот маленький гоча...

Гюльчитай, пакажи личико... можно тет-а-тет... (не интим!):D

ипануться! чей бот?

с чего вдруг тревога? яж про "маленький гоча"...
а то всё загадки, загадки...

вдвойне. неужели появились на фарите дикие боты?

ниxepа не понял...
ЧМ кончился, пойду-ка, посплю...

Кызы намбер тю автор этой темы???